Утиная охота. В плавнях шорох, и легавая застыла чутко. Ай да выстрел! Только повезло опять не мне. Вечереет. И над озером летают утки. Этого еще только не хватало - чтоб я умер перед самой охотой! Что?! Не поеду - я?! С чего ты это взял?.. Что я, с ума сошел? В плавнях шорох, и легавая застыла чутко. Ай да выстрел! Только повезло опять не мне. Вечереет. И над озером летают утки.
стих утиная охота
Главная >> Утиная охота

Утиная охота Александр Розенбаум

Утиная охота. Евгений Шушманов. Изгиб Оки, затон у Городца, крадется вечер, стылостью дыша, не разглядеть напарника лица. Здесь можно прочитать текст песни Утиная охота стихи xifas.india-fest.ruаум - Григорий Лепс и Михаил Шуфутинский. Все слова песни.

Портал Проза. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации.

Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией. Ежедневная аудитория портала Проза. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Портал работает под эгидой Российского союза писателей. Утиная охота Сергей Вараксин. Тургенев "В начале августа жары часто стоят нестерпимые" - вспомнил я, шагая по пыльной дороге среди полей в деревню Ольшево. Охота начиналась в середине августа, каждый год, в это время я приезжал к дяде Ване в гости.

Жара, действительно, стояла невыносимая, и я снял рубашку, подставив солнцу голую спину. Я шёл от станции шесть километров по разбитой, в ухабах, просёлочной дороге, которая зачем-то петляла кругами туда-сюда, вместо того, чтобы прямой стрелой доставить меня на место.

Ольшево появлялось издалека, ещё километра за два, метёлкой антенны на крыше Жуковых, затем вырастала и сама крыша, которая посверкивала на солнце заплатками свежей дранки. Дорога забиралась всё выше, теперь уже и меня, маленькой чёрной точкой стало видно оттуда, с холма.

Я знал, что сейчас все, кто видит эту точку, будут смотреть, вглядываясь в неё, пока она не превратится в человека и станет понятно, к кому идёт редкий гость со станции. Каждый год я шёл по этой дороге, и каждый раз у меня сжималось сердце, когда я думал об этом. Я уже дошагал до первого озера и стал подниматься наверх к деревне, проходя мимо мычащих коров и здороваясь с бабами в белых передниках, которые тоже кланялись мне, не отрываясь от дойки и провожая меня глазами.

Деревня стояла на холме между двух озёр. Одно озеро было большое, другое маленькое. Их так и называли: "Большое" и "Маленькое". На маленьком озере местным рыбачить было запрещено, там колхоз разводил рыбу с неприличным названием "Пелядь".

Да и было оно какое-то неуютное, голое, застрявшее чёрной дыркой посреди колхозных полей. Зато вокруг большого озера стоял лес, и густой камыш шумел у его берегов, в камыше плескалась белая рыбка краснопёрка, а на песке лежали чёрные смолёные лодки. Это было хорошее озеро, его все любили, особенно утки, которые на осенних перелётах оккупировали его огромными стаями.

Жуковы жили на самом краю деревни, через большую поляну от них уже был лес. Я задержался у колодца напротив дома, чтобы попить воды, отцепил ведро и стал опускать его в бездонную глубину, придерживая рукой позвякивавшую цепь, которая сматывалась с деревянного валика.

Солнце палило. В синем небе кружились ласточки, в траве стрекотала какая-то живность и, шмель, пролетая, остановился и прожужжал что-то прямо мне в ухо. Ведро шлёпнулось в воду. Подождав, пока оно наполнится, я стал крутить в обратную сторону тяжёлую скрипучую железную рукоятку.

Вода была ледяная и я, жадно припав к ведру, долго пил её, обжигаясь, а потом, охнув, вылил остатки на свою горящую спину. Калитка была открыта. Пройдя по тропинке под окнами, я свернул налево, бегом поднялся по скрипучему крыльцу и вошёл в дом.

Дядя Ваня ждал меня, самовар кипел, стол был накрыт, не было только Жени. Пойдём-ка, чего покажу - сказал он, облобызав меня, как положено, потрепав за волосы и охлопав по спине руками. Женя была его жена, а кто такой Сашка я не знал. И мы пошли смотреть его уток. Дядя Ваня не очень хорошо стрелял влёт, и совсем не уважал охоту с чучелами.

Он был серьёзный утятник, признававший только охоту с настоящей подсадной, и охотился с подсадной даже осенью, когда разрешено было стрелять уже и крякву и селезня. Покупая раньше уток у других, теперь он сам взялся выводить каких-то особенных, не боящихся выстрелов, с низким и коротким, волнующим селезня криком.

Мы открыли сарай, и дядя Ваня свистнул в его прохладную темноту. Утки наперегонки, с кряканьем подбежали к нему, вытягивая шеи. Дядя Ваня покормил их какой-то крупкой, отряхнул руки о штаны и поднял одну из крякуш с колечком на кожаном ремешке, одетом на лапку. Утка поджимала голову, прищуриваясь.

Ни один мимо не пройдёт. Нас уже ждали. Сашка оказалась не парнем, как я подумал, а двенадцатилетней девочкой, дочкой дяди Ваниного приятеля Сергея, от которого три месяца назад ушла жена, а потом с ним вообще случилась какая-то страшная история.

В подробности не вдавались, говорили только, что ушла к какому-то "торгашу" и "чего ей, заразе, не хватало". В общем, Сашка теперь жила у бабушки в Москве и дядя Ваня на лето взял её к себе погостить. Она почти не разговаривала, молча смотрела на всех из-под длинной чёлки и только мотала головой "да" или "нет", когда её спрашивали о чём-то.

Настрадалась - говорила тихонько Женя, гладила Сашку по голове и кончиком платка вытирала выступившие на глаза слёзы. Сидели долго, ели уху, хвалили Женины пироги, чокались рюмочками, рассказывали про жизнь, осторожно оглядываясь на Сашку, пока та совсем не задремала и Женя сказала — Ну, всё мужики, давайте спать.

Она постелила мне в сенях на старой, широкой, деревянной кровати под полотняным пологом, и я долго не мог уснуть, лежал, смотрел в темноту, слышал шорох ежа и ворчание кур под полом, думал про Сашку. На следующий день все готовились к охоте.

Со стола убрали. Дядя Ваня достал "специальный" маленький чемодан с патронами, дробью и пыжами из старых валенок. Мы брали из картонной коробочки "капсюля" и забивали их деревянным молотком в гильзы, отмеряли порох самодельной меркой, насыпали дробь, заливали пыжи свечным воском.

Потом принесли из сеней ружья, две старенькие двуствольные тулки, чистили шомполом их стволы, щёлкали курками, примериваясь. Было весело. Даже Сашка заулыбалась, хотя по-прежнему, ничего не говорила. Пахло воском, медными гильзами и счастьем.

Спать легли рано, потому что вставать надо было задолго до рассвета, и только Женя одна долго ещё тихонько возилась на кухне. Проснувшись, собирались в темноте, возбуждённо переговариваясь. На цыпочках, чтобы не разбудить Женю, вышли из дома.

Дядя Ваня открыл сарай и вышел оттуда уже с корзинкой, в которой шевелилась, недовольно устраиваясь, подсадная утка Катя. Под звёздным августовским небом мы прошли через поляну в лес и по еле заметной тропе спустились к большому озеру.

В нескольких метрах от кромки воды, рядом с кривой ольхой, стоял заранее приготовленный дядей Ваней шалаш, как он говорил — "скрадок", в котором нам предстояло провести время до рассвета. Уже около часа мы сидели на мягких еловых лапах, тихонько разговаривали. В корзинке ворчала Катя, дядя Ваня курил "Беломор" и по десятому разу пересказывал старые охотничьи байки.

Сашка молча слушала, прижавшись к нему, и улыбалась. Звёзды стремительно таяли. Мы с Сашкой смотрели в бойницы, как он поставил корзинку на плот, оттолкнулся шестом от берега и встал метрах в двадцати от нас на плёсе. Он аккуратно воткнул палку в илистое дно, поправил "торчок", чтобы он оставался слегка под водой, и высадил из корзинки Катю, прикрепив ремешок к колечку на лапке.

Катька поплыла вокруг палки, ворча и поёживаясь. Дядя Ваня несколько раз толкнулся шестом и воткнул два чучела у камыша, потом вернулся в шалаш довольный. Уже рассвело, и стайки уток одна за другой появлялись над нашим плёсом. Мы с дядей Ваней удивлённо переглянулись.

Дядя Ваня бабахнул из своей тулки, селезень опрокинулся на бок. Катька продолжала кричать, снова раздался свист, и второй красавец плюхнулся рядом с первым. Теперь выстрелил я и утка, сначала закрутилась на месте, а потом, колотя по воде одним крылом и загребая лапкой, боком пошла к камышу, вторым выстрелом я добил её.

У меня звенело в ушах то ли от напряжения, то ли от звука выстрелов. На воде стало тихо. Катя довольная ходила кругами на привязи, окунала голову в воду и чистила пёрышки. Он вышел из шалаша и направился к плотику.

Возбуждённый охотой, я только сейчас посмотрел на Сашку. Её трясло мелкой дрожью. Потом быстро вскочила, я не успел опомниться, схватила ружьё дяди Вани и, подбежав к берегу, в упор выстрелила в Катьку. Дядя Ваня выронил шест от неожиданности и, ничего не понимая, смотрел на нас с Сашкой.

Потом опустился на плот и закрыл голову руками. Из Жениных писем я узнал, что дядя Ваня продал всех своих подсадных, охотится теперь редко и только по осени "самотопом". Про Сашку ничего особенного не слышно, кроме того, что Сергей, отец Сашки, выздоровел, и они живут вместе, а его жена Катя к ним так и не вернулась.

Здравствуйте, Сергей. Очень понравился рассказ. Поступок Саши показался мне совершенно естественным. Просто из дяди Вани плохой десткий психолог:- Непонятка -- в ответе Рыжиковой Вы пишете, что охота весенняя, а рассказ начинается с открытия осенней охоты, с августа:- недогляд С уважением.

Х-Файл


Перед нами одно из бесчисленных, возникающих последние десятилетия, как грибы, учреждений, именуемых КБ, ИБ и т. На самом же деле, придя на работу, они не знают куда деваться от безделья. Их обязанность - пугать нововведениями на разных заводах, обобщать и информировать о них научный мир, хотя и нет во всей округе настоящих заводов.

Эти слова принадлежат главному герою пьесы, инженеру Зилову. В то же время и в походке, и в жестах, и в манере говорить у него сквозят некие небрежность и скука, происхождение которых невозможно определить с первого взгляда. Невозможно потому, что он вообще как бы лишён стержня - когда на новоселье друзья спрашивают Зилова, что он больше всего любит на свете, тот так и не отвечает им.

В действительности работа его не интересует. О работе же не может говорить без скуки и насмешки. Дела, дела. Днями и ночами. Зину свою красавицу и умницу он не любит; в течении четырех лет никак не соберётся навестить своего больного отца, которого назвал старым дураком.

Его любят женщины, он легко увлекается, но ни к одной не испытывает настоящей привязанности. Он вообще легко загорается, но также легко гаснет. Он искренен в каждую данную минуту. Все считают его легкомысленным. В Москву, в Москву! Но в том и дело, что бежать он никуда не собирается. И не делай вид, что тебя это волнует.

Тебе всё безразлично. Всё на свете. У тебя нет сердца, вот в чём дело. Он признаётся также, что друзей не имеет, работу не любит. Остановись на этом автор, мы бы имели любопытный, но однозначный характер.

У нас не было бы сомнения, как его оценить. Но не смотря на то, что А. Вампилов избегает сатиры, он создаёт образ неоднозначный. Более того, видя пороки героя, наделяет его ещё одной чертой, неожиданно свидетельствующей о том, что он способен и на нечто большее. Дело в том, что у него есть настоящая привязанность - утиная охота.

В сущности, он целый год живёт ожиданием отпуска и утиной охоты. И не потому, что является заядлым охотником. Кажется до сих пор он не убил ни одной ни одной птицы. Утиная охота привлекает его вовсе не азартной стороной. Только там я чувствую себя человеком.

А когда подымается солнце? Это как в церкви и даже почище, чем в церкви…А ночь? Боже мой. Знаешь какая это тишина? Тебя там нет, ты понимаешь? Ты еще не родился. И ничего нет. И не было. И не будет? В Москву! Преображение Зилова вряд ли возможно. Сопоставляя отношение самого Вампилова, не считавшего Зилова отрицательным героем, с тем которым он выступает в пьесе, иногда говорят о явном противоречии.

Демидов - принадлежит к наиболее противоречивым и спорным произведениям писателя… Зилова нельзя рассматривать мелким ничтожным человеком. Пьесы А. Вампилова - это глубокое и тонкое понимание человеческой психологии , сильные и убедительные характеры , напряженный сюжет , мастерство диалогов - всё это едва ни не в равном стечение отнесено к его произведениям.

Чтение RSS. Бесплатные рефераты. Все права защищены. Бесплатные рефераты и сочинения. Коллекция бесплатных рефератов! Коллекция рефератов!

Утиная охота. Вроде есть у меня ружье, есть лицензия на отстрел... стихи

Поделиться:

Leave a Reply